Читать книгу "Не здесь и не сейчас. Роман - Сергей Новиков"

Марат планировал собрать вечернюю, самую обильную выручку после завершающего праздник салюта. Однако часом раньше все точки объехал его новый силовик, который сказал продавцам, что вечерней инкассацией занимается он. Никто из ребят не заподозрил, что дело нечисто. Напротив, решение казалось вполне логичным — самостоятельно перевозить большие суммы денег в этот угарный вечер коммерсантам вряд ли стоило.

Отец Майкла поднял все связи и добился для незадачливых коммерсантов пятиминутной аудиенции у тех самых больших людей, чьи имена следовало называть при наездах. Люди сообщили, что о пиве на день города слышат впервые, и возмутились, как это кто-то посмел поминать их имена всуе, пообещав найти и наказать наглеца. Воодушевлённый их возмущением Марат спросил, за какой процент они стрясут с мошенника украденную выручку, но его вопрос разозлил больших людей едва ли не больше, чем упоминание их имён всуе, и делегация просителей была вынуждена ретироваться. В итоге Майкл с Маратом лишились почти всех оборотных средств, а Макс — даже иллюзии работы. Зато на состоянии его личных финансов закончившаяся катастрофой праздничная розница сказалась куда благотворнее успешного для Марата с Майклом опта. В день города через руки Макса прошло не меньше пятисот бутылок, и он, помня о полной неопределённости с зарплатой, продал каждую минимум на пять рублей дороже назначенной Маратом цены.

15

Максим появился в университете за час до окончания приёма документов. Главный корпус кипел. Сквозь гомонящую толпу постоянно сновали группы из самых беспокойных абитуриентов. Обстановка пробудила в Максе спортивный азарт, и он сам не заметил, как появилась цель: поступить во что бы то ни стало. Взглянув на данные о конкурсе (филфак — 1,5 заявления на место; РГФ — 7,5), Макс перешёл к расписанию и начал прикидывать шансы. «Вроде выходит, что надо на филфак. Но там русский и литература устно, причём, уже завтра. А на РГФ первый экзамен — английский, и не завтра, а через два дня. Завтра я русский устно даже на три не сдам. Попробовать English послезавтра на четыре… Да, блин, а почему нет? Конечно, по слухам, парней на филфак берут не глядя, но ведь не факт, а куража при этом ноль. Не поступишь при полутора на место — опозоришься. А при семи с половиной на место пролететь не стыдно, значит, и прорваться шансов больше…»

— Привет, — услышал он за спиной голос Станиславы, и, оборачиваясь, с досадой подумал: «Fuck, ну я же не хочу её видеть, зачем это всё…».

— Да, привет, — он напрягся в ожидании вопросов о том, куда он исчез, и что вообще случилось. Однако вместо этого услышал:

— Ты на РГФ?

— Пока не знаю.

— Но… Ты же обещал. Помнишь, когда я попросила, ты пообещал, что поступать будем вместе. Я неделю назад подала документы. На РГФ. Мы ведь, когда знакомились, на РГФ собирались…

Сказав это, девушка неуверенно улыбнулась.

— Да, но это было… Было до… ну, неважно, не понимаю просто, скажи лучше, тебе-то зачем? Разве это важно? Сейчас, я имею в виду, сейчас это важно, какой в этом смысл? Меня всё равно в армию заберут. При чём тут вообще РГФ и… — Макс осёкся, чуть не сказав «ты».

— Но ведь ты обещал.

Он ожидал чего угодно — деланого безразличия, надменности, упрёков, вопросов, может, даже просьб и слёз, но не этого странного требования. Причину Станислава с неприятной, означавшей полное равнодушие откровенностью, объяснила ему год спустя. «Если я правильно понимаю о чём ты, — не то сказала, не то написала она, — это, наверное, оттого, что мне тогда почему-то очень хотелось быть с тобой. Я сильно переживала, вот и придумала себе такую странную надежду. Решила, что пока ты готов сдержать это обещание, оно нас связывает. Вечер, когда ты это пообещал, продолжается, и мы с тобой всё ещё вместе».

Они поднялись в приёмную комиссию, где Макс подал документы на РГФ. Когда они выходили, Станислава сказала «спасибо», и снова улыбнулась какой-то извиняющейся улыбкой. Это вызвало у него тревогу, которая резко сменилась раздражением: ему показалось, будто его к чему-то принуждают, специально вызывая чувство жалости. Он очень хотел, чтоб она сейчас повторила то, что так легко сделала во время их последнего вечера — превратилась в надменную красавицу, к которой робеешь подойти на улице. Пока он соображал, как бы половчее от неё отвязаться, Станислава действительно переменилась, но не так, как ему хотелось. Недосягаемая красавица, которую смешно было бы жалеть, не появилась. Перед его бывшей девушкой просто возник какой-то невидимый экран, не пропускавший эмоций ни к ней, ни от неё. Она направилась к выходу, и, проходя мимо Макса, тихо сказала:

— Удачи на экзаменах.

16

Английский он сдал на четыре и несколько дней то радовался этой оценке, то досадовал, что запаса везения не хватило на пятёрку. К одному заданию (согласование времён) он подготовился хорошо, зато не выучил ни одного топика[33]и вывернулся только благодаря иностранцам из «Кенгуру», общаясь с которыми он перестал стесняться говорить по-английски. Посетовав на неинтересный топик «At the Physical Training Lesson»[34] и сообщив, что как футболист-разрядник от физкультуры был освобождён, Максим артистично вздохнул и назвал не включённую в программу тему, о которой просто мечтал бы поговорить. Экзаменатор с не обещавшей ничего хорошего усмешкой бросила: «Что ж, попробуйте», и он, компенсируя ошибки в произношении и грамматическую нищету текста избытком иностранных имён, интернациональных междометий и чисто отечественной горячностью, поведал экзаменатору о своей страсти к англоязычной рок-музыке. Страсти, вызванной в первую очередь именно текстами. Преподаватель предсказуемо попросила прочесть из любимого, и он понял, что, кажется, проскочил. Минут через пять дама весьма благожелательно прервала его посреди «Shine On You Crazy Diamond»[35] и спросила, есть ли у него медаль (медаль и пять на профильном экзамене означали зачисление без сдачи двух других экзаменов). Узнав, что медали нет, сказала:

— Тогда извините, сдавайте на отлично остальное. Вот если бы медаль или если бы не ваш «айСлэнд»[36] в первой же фразе при чтении…

После английского выяснилось, что 7,5 заявлений на место — это, в общем-то, не смертельно. Решив поступать на РГФ, очень многие конкуренты Макса переоценили свои возможности. На английском десятки абитуриентов получили неуд, и в результате конкурс сократился вдвое. Уцелевших на профильном экзамене ждали русский/литература (устно) и сочинение. Ни разу не получить на оставшихся экзаменах «три» было условием необходимым, но отнюдь не достаточным. Для сохранения шансов как минимум что-то одно следовало сдать на «пять». А готовность Макса к русскому/литературе позволяла рассчитывать только на сочинение, пятёрка за которое случалась на вступительных экзаменах раз в десять лет.